Category: Америка

Давно хотела записать, как Филипп учится говорить. На данный момент это сейчас самое интересное, да и потом, наверное, будет занятно почитать. Я бы, например, не отказалась сейчас почитать про Антона, так как мало чего помнится. Жалею теперь, что тогда не записывала. Помню только, что Антон как-то благополучно миновал период «детского лепета», а сразу заговорил словами, а вскорости – и предложениями. И мне кажется, что к 20 месяцам (сколько сейчас Филиппу) Антон уже прилично разговаривал. У Филиппа процесс идет помедленнее. Наверное, потому, что Антон до полутора лет был четко погружен только в русский язык, английский он услышал только после нашего приезда в Америку, и то английского было не много, поначалу мы вели довольно изолированный образ жизни. А Филипп с самого рождения существует в двуязычной среде. Наверное, сложнее мозгу разобраться, что к чему. Филипп понимает практически все, и разговаривать явно хочет, но пока это, в основном, отдельные слова, которые и словами-то назвать сложно. Скорее, отдельные слоги. Поэтому трудно бывает разобрать, что он хочет сказать, так как один и тот же слог может обозначает массу вещей. «БА» – это тебе и бабочка, и автобус (от английского bus), «МА» – это и малина, и мотоцикл, и мороженое, и машина. Последняя еще иногда называется «КА» (как английская car). «СЁ» – это и сыр, и сок, и слон. Некоторые слова обозначаются не первым слогом, а последним. Как например, «СЫ» – это часы. Есть несколько вполне полноценных слов. Ну, «МАМА», «ПАПА», «ДЯДЯ» (Антон у нас по-прежнему, «дядя», или иногда «А») – это понятно. Эти слова проговариваются четко, ясно и без всяких проблем. Летом Филипп еще выяснил, что маму зовут Таня, и теперь называет меня и мама, и по имени. «ТАНЯ» произносит тоже очень четко. Знакомыми словами иногда пытается подменить те слова, которые еще не очень получается произнести, и тогда выходит забавно. Так вот, например, обезьяна у нас тоже называется «МАМА» (от английского monkey), а черепаха –это «ПАПА» (уж не знаю почему). «ПАПОЙ» еще называется телефон. Пока мы были в России, папа нам часто звонил по телефону, и теперь все, без вариантов: если телефон звонит, то это папа. Есть самодельные слова. Например, «ГЕНЬ-ГЕНЬ» – это не что иное, как поезд. Я сначала не могла понять, откуда именно гень-гень появилось. А один раз мы встречали Дениса с работы, поезд на станции остановился, и перед тем, как двери закрылись, раздался звук, как раз похожий на гень-гень. По утрам за поеданием каши уже традиционным стал у нас следующий диалог: – А? – спрашивает Филипп. – Антон пошел в школу, – объясняю я. – Папа? – продолжает допрос Филипп. – Папа пошел на работу, – говорю я. -Гень-гень! – радостно кричит Филипп. – Да, папа поехал на работу на поезде, – соглашаюсь я. Кстати, про утро. «КА-А-КА» – это у нас каша. Так меня по утрам Филипп из постели вытаскивает. Подходит к кровати и начинает так жалобно петь – «ка-а-ка», «ка-а-ка». Как не хочется еще поваляться, но ради голодного ребенка приходится вылезать. Есть и просто «кака», без протяжностей. Тогда это обозначает какую-нибудь грязь, мусор, который надо выбросить. «ЯЯ» – это йогурт, «САСЯ» – соска, «БАМА» – ванна, «ЗЯЗЯ» – вода, «ПАМА» -памперс, «КОКО» – колечки из хлопьев, которые я иногда даю Филиппу для перекуса, «ПЭНА» – это собственно, пена и есть, только произносится так твердо и смешно. Животные, в основном, называются по звукам, которые они издают: корова – «МУ», овечка – «БА» (то ли потому, что по-английски так овечки говорят, то ли потому, что «ба» легче произносить, чем «бе»), собака – «АВА», кошка – «МАУ» (опять так твердо-смешно), лошадка – «ГО-ГО», курочка –«КО-КО». Ну, такие названия и понятны: на ферме там или в книжках, когда животных рассматриваем, именно так их и идентифицируем. Недавно в речи появились глаголы. Пока только три, по-моему, – «ДИ» – иди, «СЯ» – садись (с характерным похлопыванием рукой по месту, куда надо сесть), и «ПАЛ» – упал. А вот «ДАЙ» Филипп так и не говорит, несмотря на все летние усилия бабушки научить Филиппа этому слову, потому что, по словам самой бабушки – «это первое слово, которое дети произносят». Если уж пошли по частям речи, то надо упомянуть и прилагательное. Пока единственное: «СИНИЙ». Когда-то сказали ребенку, что надо надеть синие носочки, теперь вот Филипп на любые носки пытается сказать «синий». Запутали как-то ребенка. А вообще, в последнее время Филипп все больше старается повторять слова, которые только что услышал. Повторить именно так, как произнесли. Самая успешная попытка на сегодняшний день – слово «ДЕНЬГИ». Знает, что это такое и очень четко произносит само слово. Ну что ж, нужное слово, я так считаю… Ну и напоследок, очень к месту будет одно из филипповских самых любимых слов – «БАЙ-БАЙ», или до свидания. Особенно сильный восторг вызывает это слово, когда приходит время его произносить в каком-нибудь таком месте, где Филиппу не очень нравится, откуда он рад уйти. В офисе доктора, например, или в детском саду. Тогда Филипп даже без всяких просьб энергично машет рукой, кричит «БАЙ-БАЙ» (и прямо на лице написано: наконец-то, я от вас ухожу, и век бы вас не видать). В других, не столько показательных, случаях Филипп может ограничиться только маханием рукой, а то и вовсе проигнорировать просьбу попрощаться. Но часто это означает, что просто ребенку здесь очень понравилось, и он не хочет уходить.

Слушайте, ну как же время бежит! Кажется, мы еще только-только в России были, а уже целый месяц прошел, как мы вернулись. А я ни про Россию ничего не записала, ни про август в Чикаго. Более того, я еще и про Флориду не дописала, а мы туда ездили в апреле (!), и я по свежим следам даже честно накропала полстранички воспоминаний, и на этом дело закончилось.
Короче, надо срочно исправляться, а то не успеешь оглянуться, и вся жизнь пройдет :-)))

В первую очередь надо, конечно, зафиксировать основные успехи самого мелкого члена нашей семьи, которому 6 августа исполнилось полтора года. У него-то как раз изменения каждый день происходят, жалко, что многое забывается.
Читать дальше…

 Не устаю поражаться тому, что ребенок совершает осмысленные действия. Вроде же козявка такая, всего год и три месяца, от горшка два вершка, да и горшок-то тот еще не освоил, – а на тебе, все понимает, быстро соображает. Нет, ну то, что он по собственной инициативе использованный памперс в мусорное ведро несет выбрасывать – это уже даже не удивляет. Ну, видел, как мама так делает. Дети ведь страшные «повторушки». Но умение определять причинно-следственные связи просто потрясает. Вот смотрим по телевизору Бэби Эйнштейна про животных, показывают жирафа. Филипп убегает и возвращается с книжкой, на обложке которой крупно жираф изображен. -Наверное, случайно так совпало, – думаю я. Ребенок же долго концентрироваться не может, пять минут телевизор посмотрел, потом книжку захотел почитать. Видно, чтобы доказать, насколько мама неправа, усомнившись в умственных возможностях ребенка, через некоторое время демонстрация «умища» повторяется. Опять смотрим того же Бэби Эйнштейна про тех же животных. На экране скачут кенгуру. Филипп убегает, и громко меня зовет. Подхожу. Ребенок прыгает от нетерпения и указывает пальцем на верх шкафа. Стою несколько секунд в недоумении, что же он хочет (вот в чьих умственных способностях надо сомневаться :-)). Наконец, понимаю, что Филипп требует достать ему книгу про Австралию, которую мы любим рассматривать, потому что в ней крупные картинки различных австралийских животных, но книгу эту мы храним на верхней полке, чтобы ребенок ее сам не хватал, и ненароком не порвал. Так вот, достаем книгу, несем к телевизору. Филипп начинает ее листать, повизгивая от нетерпения, находит картинку кенгуру и радостно тычет в нее пальцем. Тут уж в чистоте эксперимента сомневаться не приходится – увидел кенгуру на экране, вспомнил, что видел такую в книжке, потребовал книжку, нашел нужную картинку…. Мама в шоке! Физическое развитие не отстает от интеллектуального. Вчера вот ребенок научился залезать на диван. Прощай спокойная жизнь! Залезать-то научился, но сидел он на этом диване ровно две секунды. Потом от избытка радости по поводу нового умения стал носиться по дивану взад-вперед, с размаху падать на него плашмя, вскакивать, снова бежать, подпрыгивать, снова падать. А мама так же взад-вперед носилась вдоль этого дивана по полу, страхуя, чтобы ребенок с дивана не свалился. Слезать с дивана самостоятельно, а главное – спокойно, пока не получается.

У нас наступила весна. На улице так комфортно, тепло. Все те горы снега, которые еще на прошлой неделе мешали нам гулять с коляской,  магическим образом исчезли, прямо-таки за одну ночь. Я-то думала, что как потеплеет, тут такие реки потекут. А нет, практически везде сухо.

 То ли в связи с весной, то ли  в связи с годовасием Филиппа, но меня что-то на воспоминания потянуло. Напишу что ли, как мы имя ребенку выбирали.

Помучались мы тогда изрядно. Двуязыкая жизнь накладывает свои ограничения – надо было, чтобы имя и по-русски, и по-английски хорошо звучало. А нам, как назло, нравились имена, которые либо исконно русские, либо английские.

Из русских имен мне нравилось имя Степан. Но Антон, который выступал в качестве «эксперта», проверяя жизненность каждого варианта, категорически отверг мое предложение, разумно заметив, что Степан по-английски будет звучать как какое-нибудь «step аn». Так же отверглось еще одно симпатичное мне имя – Глеб.

Имя Илья было забраковано по совету нашего друга, обладателя этого самого имени. Он говорит, что американцы сильно мучаются, пытаясь произнести его имя, и все равно произносят неправильно. Еще почему-то здесь часто считается, что имя, оканчивающееся на гласную – женское, что тоже вносит определенную сумятицу.

Из английских имен мне казалось симпатичным имя Кристофер. Но по-русски ведь странно звучит – Кристофер Ульянов. Мы даже примеривали (больше в шутку, конечно), как перевод на русский язык, этого имени – Христофор. Так, кстати, моего дедушку звали. Но кроме «семейственности», хотелось все же, чтобы имя по-настоящему нравилось.

Есть, конечно, имена, варианты которых существуют и в том, и в другом языке. Денису с Антоном в этом плане повезло – у них имена короткие, легкие в произношении как по-русски, так и по-английски, хотя, конечно, когда мы Антона называли, а уж тем более, когда родители Денису имя выбирали, ни о какой жизни в Америке и речи не было – просто так удачно совпало.

Мне хотелось, чтобы русский и английский варианты особо сильно друг от друга не отличались.

Мы составили довольно короткий список имен, отвечающих заданным условиям, и стали этот список укорачивать. Так отпали , например, имена Михаил и Павел. Михаил – по-английски совсем не Михаил, а Майкл. Можно, конечно, как Барышников, например, заставить всех нерусских товарищей называть себя Михаилом, но, во-первых, для этого надо быть хоть чуть-чуть Барышниковым, а во-вторых, все равно многие будут произносить имя с жутким акцентом  – как какой-нибудь МиКхаил.

Над Павлом я раздумывала довольно долго, но вот английский вариант – Пол – мне никак не нравился (так же, как и русское уменьшительное Паша).  Я даже со своей австралийской подругой советовалась. Написала ей на бумаге PAVEL, чтобы она сама прочитала, как это будет звучать. Она прочитала и сказала: «Лучше зовите ребенка Paul (Пол то есть)». В общем,  с Полом (и потолком) вопрос сам собой решился.

В имени Петр мне нравится как раз английский вариант – Питер. Но я как представила, как в ответ на вопрос, как зовут вашего ребенка, буду мучительно пытаться правильно по-английски произнести это вот «-ер» в окончании имени, что сразу это имя из списка вычеркнула.

Часть имен (например, Максим, Даниил) отпала в силу их супер-популярности. Не  одни мы такие здесь русские в англоязычной среде, мучающиеся с  выбором имени для ребенка, а потому среди русско-американских детей, наверное, каждый второй или Макс, или Дэниел.

Александром зовут моего папу, поэтому это имя тоже не подошло. Кто-то говорит, что нельзя называть в честь родственников, кто-то говорит, что, наоборот, именно так и нужно. Как бы там ни было, один Александр у нас в семье уже есть и хорошо, достаточно.

Мама моя почему-то очень ратовала за Андрюшеньку и Ванечку. В принципе, против первого имени я ничего не имею, и все наши знакомые Андреи вызывают только положительные эмоции, но как-то это имя мне не родное. А Ванечка – здесь в Америке это совсем не Иван, а какой-то Айван, пусть  фанаты компании Apple так своих детей называют.

Вроде я все варианты вспомнила.  А нет, был еще один.  Антон так устал от наших каждодневных страданий по поводу имени, что в один прекрасный момент предложил назвать ребенка Хулио . Мол, красивое имя и вполне в духе времени – в Чикаго, как и во всей Америке, мексиканское  население растет угрожающими темпами, и испанский язык уже существует чуть ли не правах государственного.  (Кстати, в Америке сейчас многие «говорящие» игрушки имеют кнопку переключения языков – на английский и испанский).  От предложения Антона пришлось мягко отказаться, главным образом, ради сохранения душевного спокойствия бабушек и дедушек.

Имя Филипп фигурировало в нашем списке практически с самого начала, только как-то робко, на заднем плане – вроде ничего плохого про него не придумывалось, но и не то, чтобы сразу сказали, что это оно, то самое единственное. И вот где-то за неделю до рождения ребенка приехал к нам дедушка, папа Дениса. Сидели мы за столом, пили чай. И, естественно, разговор свернул на животрепещущую тему – как же мы назовем малыша.

«Может, назовем его Филиппом», – неуверенно сказала я.

«А что, красивое имя. Будет Филиппочек», – сказал дедушка. И так он это имя произнес – нежно и красиво, что у меня все сомнения разом пропали, и решение было принято.

«Только ни в коем случае не будем называть его Филей», – предупредила я все наше семейство. И что бы вы думали? Первые два месяца мы только так ребенка и называли, и, вполне возможно, что  я сама и была инициатором. Слава богу, как-то это само собой прошло, так как вариант Филя мне по-прежнему не нравится.

Теперь каждый член семьи нашел собственную вариацию на тему Филиппа: Антон зовет брата Филик (с ударением на первое «и»), Денис часто называет ребенка Филипс, а мои варианты так многочисленны, что здесь все и не перечислишь. Чаще всего, наверное, я его называю Филюшка, Филечка и Флипа. Но бывает и Филипенция и Филиппино-сынок, в зависимости от поведения данного отпрыска.

В общем, именем мы довольны. Нам нравится, и, по-моему, оно нашему ребенку подходит. Осталось только научить американцев произносить его по-нашему, с ударением на второй слог, а не на первый, как это принято здесь. Да еще с написанием мы немного перемудрили. Я как-то сначала не задумалась об этом, и когда заполняли документы на свидетельство о рождении, написала Philipp – с двумя «п» на конце, как и в русском варианте. А здесь в Америке принято писать или с одним «п» или с двумя «л». Теперь, когда пишу имя своего ребенка в компьютере по-английски, программы-редакторы мне его всегда красным подчеркивают.

Вообще-то, этот пост должен был появиться здесь 6 февраля…

Так как большую часть времени мы с Филюшкой вдвоем дома тусуемся, то я как-то привыкла уже к монологам, все время вслух что-то говорю, не надеясь особо на ответ. Вот и на днях, комментирую вслух, как обычно, свои действия: «Сейчас мы Филюше памперс поменяем, и пойдем гулять». А потом, открыв от изумления рот, смотрю, как ребенок, неловко переваливаясь на своих ножках, топает прямиком к тумбочке, где у нас памперсы хранятся, открывает нужный ящик, достает из него стопку памперсов, и с радостным гу-гуканьем протягивает их мне. Я так и застыла на месте. Это вам не выдрессированное: «покажи, где лампа, покажи, где телевизор». Это уже, можно сказать, диалог. Практически полноценное общение. Ты что-то говоришь, а твой собеседник тебя ПОНИМАЕТ! Вот именно в тот момент я и осознала, что нашему любимому мальчику – по совместительству зайчику, кусе, хрюнделю и клепе – и вправду, годик исполнился…

Читать дальше…