Вы не знаете, куда постоянно пропадают соски? Это просто загадка природы какая-то. Вот с носками – все понятно: их стиральная машинка любит есть. Кладешь два носка, вынимаешь один, вторым машинка позавтракала (или пообедала, или поужинала –смотря когда стирку затеяли). А с сосками что происходит? У нас в обиходе шесть сосок: четыре домашние и две прогулочные. С последними двумя все более-менее нормально. Наверное, потому, что они к коляске веревочкой привязаны. А вот домашние соски ведут себя прямо-таки по-свински. Только обрадуешься, что весь комплект в сборе, все помытые, чистые и красивые лежат себе на своем месте в тумбочке. Полдня не успевает пройти, а уже двух-трех сосок как не бывало. При этом ребенок у нас пользуется довольно мало – только при засыпании, в течение дня практически к ним не притрагивается. Ночью, вообще, ни какими силами соску не впихнуть.
А искать пропавшие соски бесполезно. Они живут какой-то своей особенной жизнью. Захотят – спрячутся, захотят – покажутся. Можно долго по полу ползать, под кроватями смотреть – ничего не увидишь. А в какой-то момент смотришь – соска лежит себе спокойно под тумбочкой, ждет, чтобы ее помыли и в рот положили.
Шестого января Филюшке исполнилось одиннадцать месяцев, последний день рождения, который каждый месяц отмечается. В феврале стукнет год, и дальше уже все по-взрослому: день рождения только раз в году. Больше всего, наверное, обрадуется Антон – даже в четырнадцать лет еще бывает обидно, что младшего брата двенадцать раз за год поздравляют, а тебя – только один.
Внешние отличия между десятью и одиннадцатью месяцами не слишком существенные. Да, наверное, подрос – штаны, которые были впору, стали коротковаты. Приходится следить за тем, что лежит уже не только на нижних полках шкафов, но и на тех, что повыше – дотягивается. Наверное, потолстел – мамина и папина спина все больше чувствует вес, который каждый день приходится носить на руках.
Увеличилось количество зубов. В начале месяца Филипп был гордым обладателем четырех зубов – двух сверху и двух снизу. К концу месяца вылезло еще три зуба в каком-то странном порядке – сначала один сверху справа, затем – один снизу слева, и, наконец, еще один снизу справа. Ждем теперь, наверное, левый верхний?
Существенно повысилась лохматость, это особенно заметно после купания и вытирания полотенцем, когда шевелюра (да, уже не три волосины, а именно шевелюра) стоит дыбом. Волосы отросли и спереди, и сзади. И даже стали чуть-чуть завиваться колечками. Интересно, пойдет ли Филипп в Антона, который где-то до трех лет был таким белобрысо-кудрявым, что его часто сравнивали с юным Лениным, который был на октябрятской звездочке изображен.
В чем Филипп точно догоняет, а может, и перегоняет Антона – это в количестве энергии. На месте совершенно не сидит, везде все надо, и все на сумасшедшей скорости. И это он еще только ползает. Что будет, когда он ходить, а потом и бегать станет – страшно подумать. Правда, Антон с возрастом стал гораздо степеннее, теперь вот совсем тяжело с дивана согнать. То есть надежда на «лучшее» есть.
Из-за этой супер-активности стало совершенно невозможно Филиппа сфотографировать. Все фотографии получаются смазанными, так как то рукой взмахнет, то ногой двинет. А еще – даже не знаю, кто ребенка научил, но теперь при виде фотоаппарата он зажмуривает глаза и уморительно морщит нос – такую специальную фотографическую «улыбку» изображает. Смешно очень, но хочется ведь и нормальный портрет сделать.
В середине декабря мы нарядили елочку. В этом году по понятным причинам пришлось отступить от семейной традиции и не ставить настоящую большую елку. Поставили на стол нашу невысокую японскую елочку. Филиппка, когда ее первый раз увидел, долго-долго не мог от стола отойти. Все ходил вокруг, пальцем на нее показывал и восторженно ухал и ахал. Естественно, сразу попробовал дотянуться до нижней ветки, чтобы снять игрушку. Мы все дружно покричали «нельзя», «нет» и «ай-яй-яй». Как ни странно, подействовало. Теперь если Филипп иногда и тянет ручонки к елочке, то как-то не настойчиво, игрушки не снимает. Хотя своим вниманием елку не обделяет. Играет-играет в комнате, но время от времени подползает к столу и тычет пальцем в елку и Деда Мороза, стоящего под ней.
По-прежнему, любимыми игрушками являются те, что совсем не игрушки – пульты для телевизора, пластмассовые кухонные контейнеры и тому подобные интересные штуки. Открыв случайно один из шкафов на кухне, обнаружил сырую картошку. Сразу потянул ее в рот. Теперь очень тяжело от этого шкафа отгонять, картошка притягивает почище магнита.
Из игрушек любит заниматься с маленькой собачкой с пультом на проволочке. На пульте есть две кнопки, на которые можно нажать, и собачка будет лаять и махать хвостом или идти вперед. Причем, Филиппу собачка нравится просто так, а вот когда она какие-либо из этих действий совершает, он ее настороженно в сторону отодвигает – побаивается.
Очень ему нравится открывать и закрывать различные крышечки. На его музыкальном столике помимо музыкальных инструментов, издающих звуки, сделан ящичек с крышкой, которую можно открывать и закрывать. Я сначала недоумевала, зачем эту штуку на столик приделали. Но производители игрушек в детских предпочтениях гораздо лучше меня разбираются. Ящичек этот у Филиппа – хит номер один на целом столике. Он может подолгу открывать и закрывать крышку. А еще ему нравится, если я в этот ящичек что-нибудь положу. Он тогда отрывает крышечку – и счастью нет предела.
Еще любит играть с матрешками. Это бабушка его приучила, а теперь папа любит усмехаться, какой у нас «русский» ребенок растет. Особенно Филиппа привлекают матрешки небольшие, которые очень удобно в рот засунуть или в ящичек в музыкальном столике спрятать.
В этом месяце явно возрос интерес к книгам. Нет, читать или даже рассматривать картинки пока не очень получается, этим Филиппа можно пока только на минуту-две увлечь. Рассматривать он любит только какие-нибудь журналы или рекламы, где люди изображены, особенно дети. Мы этим иногда занимаемся во время еды – хорошо способствует пищеварению (вернее, удержанию ребенкиных рук в покое, чтобы можно было без потерь ложку до рта донести).
Книжки же Филипп любит листать. Нет, кусать тоже нравится, но как-то все меньше – тактильные ощущения становятся важнее вкусовых. При этом, конечно, Филипп предпочитает книжки взрослые, потолще, где много-много страничек, которые так замечательно переворачиваются, рассыпаются веером и шуршат. Но и от своих детских книжек с толстыми картонными страницами не отказывается. У него целая стопка в нижнем ящике стола лежит, и он туда время от времени подползает и наводит «порядок».
Ну, и одним из самых главных достижений этого месяца, безусловно, стало то, что Филипп сказал «папа». Ба-ба, ма-ма, ва-ва, да-да он уже давно практиковал. Антон у нас в семье проходит по кодовым именем «А-ва», Филиппчик так его нежно называет. А вот глухие согласные как-то трудно было произносить. Хотя сказать «папа» явно давно хотелось. Филипп много практиковался, но получалось, в основном, «б», а не «п». Потом как-то раз получилось сказать что-то очень похожее на «па-па», только почему-то шепотом. Попрактиковался шептать, только папа так ни разу этот шепот и не услышал. А вот второго января свершилось – Филипп громко и четко выдал «па-па-па-па-па-па-па», и папа стоял рядом, так что услышал.
Вечером, когда мы Филиппа спать укладываем, я его сначала кормлю, а потом Денис берет его на руки укачивать. Так теперь Филипп кушает, а потом садится на кровати и зовет папу. Иногда, правда, «ба-па-па-па» получается, а иногда совсем какая-то абракадабра, но ребенок бурно радуется, когда его призывы оказываются услышанными, и папа приходит в комнату.
А уже как два дня, услышав вечером поворот ключа в замке, и понимая, что это папа домой приходит с работы, Филипп бежит (ползет, но на такой бешеной скорости, что по-другому и не скажешь) и громко кричит на всю квартиру: «ба-па-па-па-ба-па!». Звуки путаются, ноги заплетаются, но видели бы вы, сколько во всем этом неподдельной радости и счастья. Вот в такие моменты и понимаешь, какие это все мелочи – бессонные ночи, физическая усталость, непредоставленность самому себе. А вот этот маленький комочек счастья, на толстеньких ножках бегущий к тебе навстречу, или другой комочек – подросший, который уже ростом вымахал выше тебя – и есть самое важное в жизни.