Антон – Page 3

Разное

У нас сегодня нечаянно получился какой-то день «Росс» – с утра к Антону в гости приходил одноклассник по имени Росс, а вечером Денис встречается со своим бывшим коллегой, которого тоже зовут Росс. Только вот я – без всяких россов, но зато с Филиппом. И с ним я даже тогда, когда физически его рядом нет. Вот еду я сегодня в машине из магазина, передо мной выворачивает большая яркая машина-эвакуатор. «Ух, ты! Эвакуатор!» – радостно кричу я и понимаю, что в машине я одна, Филипп в садике, так что кричать некому и незачем. Самое смешное, что на следующем перекрестке я опять чуть не начинаю радостно вопить при виде школьного автобуса, лишь в последнюю минуту разум берет верх над бессознательным порывом. Это, наверное, уже клиника! Из хорошего, наметился прогресс в садике. Филипп теперь не орет отчаянно, а только-только куксится, когда я ухожу. И все остальное время хорошо играет, с удовольствием рисует, с аппетитом ест. Не передать словами, как я рада. Честно говоря, в некоторые особо плаксивые дни закрадывались мысли забрать ребенка из этого садика совсем, если он так не хочет туда идти и там оставаться. А теперь (особенно теперь, когда Филипп почти освоился) еще больше уверилась, что садик все-таки нужен – ребенок столько нового там узнает и делает. Мне даже страшно подумать о том, чтобы раскрашивать красками с ним дома. А из садика Филипп каждый раз «картины» приносит, и все семейство их с гордостью рассматривает. Из плохого, никак мы не выберемся из болезней. То насморк, то кашель, то температура. Теперь вот опять нос заложен – то ли от простуды, то ли от зубов, которые явно опять лезут, так как у ребенка слюни текут рекой. От всего этого Филипп безобразно спит, просыпается по нескольку раз за ночь, иногда с плачем. Соответственно, я тоже не сплю. Как в первый ребенкин год… На плохом не будем заканчивать. Напоследок новость хорошая. Сегодня у Антона в школе выдавали табели с оценками за первую четверть. У нашего сыночка все «А», то есть он отличник боевой и политической подготовки. Это достижение весомое, потому что, во-первых, оценки первые в новой школе, во-вторых, в старшей школе все намного серьезней, чем в начальной, и оцениваю тут построже. В общем, мы Антончиком очень гордимся и любим его очень! Такие вот наши дела.

Лего много не бывает

Позвонили наши друзья и спросили, не нужно ли нам Лего Дупло, которое у них осталось еще с тех времен, когда их собственные мальчишки были маленькими.
Конечно, нужно. Кто же от такого богатства отказывается?
Привезли они нам это Лего. Нет, ну я ожидала коробку, ну, может, две. А Лего оказалось СТОЛЬКО! Когда мы его мыть стали, наша нестандартно большая ванна заполнилась на треть!
Сложили мы Лего в огромный пакет, сидим теперь и радуемся, башни строим. Филиппка строить башни пока не умеет, зато уже научился их ломать. Разбирает их на блоки, и с радостным визгом разбрасывает по всей комнате.
А у меня еще свежи воспоминания, когда Антон просил:
– Мама, можно я рассыплю Лего? В коробке трудно искать нужные детали.
– Конечно, можно, сыночек. Только пообещай мне. Нет, ПООБЕЩАЙ мне! ТОРЖЕСТВЕННО ПОКЛЯНИСЬ, что потом все Лего соберешь.
А когда доходит дело до уборки, то… То эту штуку разобрать нельзя, потому что это никакая не штука, а только что построенная машина. То эти блоки, лежащие кучками по всей комнате, трогать категорически запрещается, потому что это детали для будущих построек, уже рассортированные по цвету и форме.
Так и оказывается весь пол в комнате заставлен блочными конструкциями. Передвигаться приходится мелкими перепрыжками, взвизгивая от боли, если ненароком наступишь на завалявшуюся деталь.
А когда через пару дней юный инженер-конструктор решит опять что-нибудь построить, он с папой несется в магазин за очередной коробкой блоков, так как все имевшиеся в наличии ушли на предыдущие модели.
– Может, не надо еще покупать Лего? Вон ведь еще полкоробки разных деталей стоит, – пытаюсь робко возражать я.
– Нет, что ты, мама. Там же совсем мало. И вот именно этого, самого нужного в мире колеса нет. И потом, Лего много не бывает, – категорически заявляют мне папа с сыном, и у нас в доме появляется очередная коробка с разноцветными блоками.
Сейчас все эти многочисленные коробки дожидаются своей очереди в кладовке. Это было одной из причин, примиривших нас с тем фактом, что у нас второй мальчик будет, а не девочка. Как справедливо заметил Денис, узнав о результате УЗИ: «Хоть игрушки Антона пригодятся !» :-)))))
Правда, Лего Дупло, рассчитанное на самых маленьких, у нас не сохранилось. Но друзья не дадут пропасть.
В общем, спасибо вам, Наташа, Костя, Сережа и Максим, за такое богатство!

Десяточку разменяли…

Я тут подумала, что, наверное, это неправильно, укладывать ребенка спать под классическую музыку? А то вот ребенок вырастет, пойдет в консерваторию, и станет там сладко засыпать. Нехорошо…

Это мы днем под Чайковского с Моцартом засыпаем, а вечером слушаем колыбельные, которые Денис где-то откопал. Такие самые настоящие русские народные колыбельные, исполняемые а-капелла. Сначала мне они не понравились, «Спят усталые игрушки» казались более привычными. Но теперь я так прониклась этими «бабушкиными» голосами, этими вздохами-охами, этими баю-баюшки-баю, укачаю-укладу, что без них уже и сон – не сон. Филиппке они тоже пришлись по душе. Когда Денис его, переодетого после ванны в пижамку, берет на руки и говорит, что пора спать, Филипп смотрит на тумбочку, где стоит магнитофон, и ждет, пока из него не раздастся «баю-бай».

Сон у нас, по-прежнему, довольно проблематичен – хотя на два дневных сна укладываемся довольно быстро и спим более-менее нормально по 45 минут-часу, вечернее укладывание никак не обходится без «танцев с бубнами». Сначала Филипп засыпает у папы на руках, потом перекладывается в кроватку и спит минут двадцать – полчаса. После этого зачем-то опять просыпается, и начинаются эти самые «танцы «– то мама покорми, то папа поноси – и так полчаса, или час, когда как повезет. Часам к восьми ребенок, наконец-таки, засыпает довольно крепко и спит до утра – если это можно так назвать. Потому что спанье это сопровождается многочисленными полу-просыпаниями на поесть. В хорошие ночи это раза 3-4 случается, а в плохие – может каждые полчаса внимания требовать. При этом, он-то ест, почти не просыпаясь, а вот мне уже не до сна – вытащить из кроватки, покормить, положить обратно в кроватку. Но вместе спать в одной кровати мы все равно не собираемся, это еще хуже, если ребенок просто непрерывно будет на груди висеть. Да и тесно так спать. Вот, наверное, когда кормить грудью брошу – и наступит счастье, высплюсь хоть, наконец. И не говорите мне, что так не будет – надо же человеку на что-то хорошее надеяться.

А вообще, этот месяц прошел под знаком феноменального развития умственных способностей ребенка. Умнеет прямо на глазах, и так за этим наблюдать забавно и приятно. Теперь, когда с ним разговаривают, прямо-таки видно, что ребенок не просто так в ответ улыбается, а переваривает информацию, и реагирует соответственно. Начинали мы с простого: «Филипп, где папа? Где Антон? Где лампа? Где часики». И это надо было видеть, как Филипп в ответ на вопрос поворачивал голову к искомому объекту и впивался в него широко распахнутыми глазами, готовый прямо-таки прожечь взглядом, лишь бы только спрашивающий понял, что вот же она, вот лампа. А папа вот там стоит. И я не тупой, чтобы перепутать папу с лампой. О чем спрашиваете, то я вам и показываю.

Теперь процесс узнавания объектов продвинулся еще дальше. В ход пошел указательный палец . И это так мило и забавно выглядит – когда этот маленький пухленький пальчик показывает именно туда, о чем спрашивали, – что мы готовы спрашивать бесконечно. Главное, что и интервьюируемый не возражает – знай себе с умным видом выставляет пальчик. Утром после просыпания, когда я выношу его из спальни в большую комнату, Филипп пальчиком обводит «владенья свои», как бы проверяя – все ли на месте. Ага, лампа над столом висит, папа за столом сидит завтракает, телевизор выключен, радио работает. А где же Антон? Тут надо непременно Филиппа на пол спустить, и он на крейсерской скорости поползет в комнату к Антону. По пути замечает, что у Антона в ванной свет горит (у нас под дверью ванных комнат небольшие щели есть, так что свет видно). Филипп тогда распластывается на полу перед ванной, пытается заглянуть под дверь, или хотя бы ручки туда просунуть. Смотреть без смеха на эту распластанную на полу фигурку с поднятой вверх попкой невозможно. Филипп еще при этом громко агукает, зовет Антона. А уж если Антон из-за двери отзывается, или дверь открывает, то тут уж счастью нет предела.

Ванные комнаты привлекают Филиппа не только тогда, когда там кто-нибудь есть. При каждом удобном случае (это если кто-то по неосторожности дверь забудет закрыть, что у нас часто случается), Филиппчик заползает внутрь. Еще бы – там столько интересного: и крышка у унитаза поднимается, а там внутри вода, и шкафчики всякие разные выдвигаются. А уж ершик для туалета – вообще что-то супер замечательное, жаль, его никогда в руках подержать да на зуб попробовать не удается – мама с папой не дают.

Из других «интеллектуальных» премудростей Филипп освоил махание ручкой «пока-пока» и ладушки. Правда рукой машет не всегда, когда просят, а по собственному усмотрению. Понимает слова «нет» и «нельзя», правда, тоже довольно выборочно. Например, знает, что ковыряться в земле в горшке с пальмой нельзя, но когда очень хочется, запускает в горшок ручки и при этом поворачивает голову и ждет, когда мама или папа прореагируют, скажут обязательное «нельзя».

Очень любит корзинку, где у нас все пульты хранятся. Ради нее даже почти научился самостоятельно на диван залезать, используя мамины коленки и диванные подушки в качестве ступенек. А если удается пульт ухватить, соображает, что его надо на телевизор направить.

Филипп довольно уверенно передвигается вдоль бортика своей кровати, дивана, журнального столика. В кровати тренируется стоять без опоры, и какое-то время уже стоит, прежде чем плюхнуться на попу. А вот за ручки ходить не хочет – если я или Денис его пытаемся вести, делает два-три шага «из вежливости», а потом выкручивается, становится на четвереньки и быстро-быстро уползает.

После двухмесячного сидения дома Антон пошел в школу. И сразу стало заметно, как Филипп по нему скучает. Стоит Антону оказаться дома, как Филиппа никакими силами не удержать, ему надо обязательно находиться в комнате Антона. При этом днем, пока мы с ним дома вдвоем, он особого интереса к этой комнате не проявляет. Антон часто ругается, что Филипп трогает все его вещи, мешает делать уроки, но в то же время сам долго не может сердиться. Поругается, и сразу тянется поцеловать хитрющую улыбающуюся мордаху младшего братика.

Так вот и живем – чуть не падая то от усталости, то от смеха.

Два месяца с двумя бэби

Вначале удавалось что-то записывать раз в несколько дней, потом только раз в месяц, а теперь дожили уже до перерывов в два месяца. Хотя если честно, для меня эти два месяца пролетели, как один день. Какой-то теперь странный ритм жизни получается – никаких тебе «в прошлом месяце», «на будущий год», есть только вчера, сегодня, завтра. И в это вот короткое «вчера» укладывается целый сентябрь с октябрем в придачу. Мамин приезд, которого я так ждала, пролетел, как будто его и не было. Вот вроде только вчера ехали в аэропорт, радостные, с цветами – встречать маму. А уже и проводить успели – и как давно уже это было. Мама теперь смеется: а, вообще, приезжала ли я к вам? Мамочка, нам с тобой было хорошо. Приезжай еще!

В самом начале сентября случилось то, чего я подсознательно всегда боялась – Антон сломал ногу. Так нам довелось и в 911 позвонить, и на пожарной машине проехаться, и в emergency room побывать. Опыт, конечно, интересный, но я бы без него с удовольствием обошлась. Теперь я немного понимаю, как живут родители, когда у них два младенца – тихий ужас, я вам скажу. Антону был предписан постельный режим, и в сентябре у меня было два бэби, которые не умели ходить: накорми, убери, подай-принеси – благо, хоть старшенький не плакал. А в октябре Антону разрешили потихоньку наступать на ногу, пришлось учиться ходить заново. Филипп тоже вслед за старшим братиком захотел на ноги встать. Опять глаз да глаз за обоими. В общем, я еще раз для себя убедилась, что мы правильно сделали, что не стали рожать детей одного за другим. Я тут за два месяца чуть с ума не сошла.

У Филиппа достижений за эти два месяца – хоть отбавляй. Где-то в конце сентября ребенок впервые встал на ноги. В какой-то момент, ползая по своей кровати, догадался ухватиться руками за решетку и, перебирая по ней руками, подтянулся и встал – сначала на коленки, и практически сразу, на ноги. И стоит на ходящих ходуном ногах, сам еще не понимающий, как так мир перевернулся, но жутко довольный. Прямо-таки, что стоишь, качаясь, ~~тонкая~~ толстая рябина.

После этого одного раза, мама дорогая, что началось – ванька-встанька тихо в сторонке отдыхает. Встал – руки отпустил – упал. Встал – решил при этом засунуть руку в рот – упал. Встал – решил, что ему надо срочно на другую сторону кровати – руки отпустил – упал. Упражнения по вставанию продолжились везде, где была хоть какая-то опора или ее подобие. Хорошо, если в качестве опоры использовался диван, он-то прочно стоит на полу. Плохо было, когда пытался встать, опираясь на игрушки, которые легкие и сами от пола два вершка и поэтому сразу норовили перевернуться.

Такие кошмарные полеты во сне и наяву продолжались неделю. Слава богу, мы ее пережили без серьезных синяков и шишек. Только были все время на стреме, готовые в любой момент подхватить ребенка, экспериментирующего со своим новым умением, и, как мантру, повторяли: держись, держись, не отпускай руки. Потом ребенку самому, видимо, надоело все время падать, и он научился садиться. Точно так же, как и вставать – быстренько, за один раз. В один прекрасный момент встал, как обычно, у бортика кровати на трясущихся ножках, и стал по чуть-чуть сгибать ноги в коленках, при этом смешно отклячивая попку. Руки отпустил, но не упал, как было до этого, а плюхнулся попой на кровать. Понравилось, что голова ни обо что не ударилась, а осталась в вертикальном положении. Опыт повторил. Опять получилось не упасть. Так и стал с тех пор вставать и аккуратненько садиться. Да и ножки уже окрепли, не так шатаются, как вначале.

В день рождения моего папы 8 октября Филипп сделал дедушке подарок – научился самостоятельно садиться. То есть не просто плюхаться на попу, и не сидеть, когда кто-то усаживает – это он уже давно умел – а осознанно садиться самому из положения лежа на животе. А в самом начале ноября, почти в 9 месяцев Филипп стал ползать на четвереньках. Передвигаться самостоятельно он стал месяцев с четырех, но исключительно стилем игуаны – извиваясь всем телом и скользя по полу на животе. Перемещаться получалось быстро, везде, куда ему нужно, Филипп мог добраться, поэтому так и ползал. Но вот в 9 месяцев почему-то решил, что надо живот от пола оторвать, и стал ползать на четвереньках. Ползает так пока еще гораздо медленнее, чем по-игуански, но терпеливо тренируется. Меня, вообще, поражает вот эта детская терпеливость в оттачивании новых умений и навыков. Это я еще по Антону помню, как он, например, учась говорить, повторял бессчетное количество раз какое-нибудь только что услышанное слово. Поэтому, наверное, и говорит по-английски без акцента, не то, что родители :)))

У Филиппа сейчас тоже идет период «развития речи». Под настроение (которое довольно часто бывает), он любит повторять какие-нибудь слоги, типа ба-ба-ба, ва-ва-ва. Первыми именно ба-ба стал говорить, бабушка была очень довольна, утверждала, что это он ее зовет.
Иногда очень забавно рот открывает, как будто эти же слоги говорит, но при этом вслух их не произносит. Открывает рыба рот, но не слышно, что поет. А порой выдает такой набор звуков, как будто целые предложения произносит. Пока, конечно, на своем собственном языке – непереводимом, но с разными интонациями, меняя высоту голоса. Очень хочется понять, что же это он такое говорит.

Постоянное присутствие Антона дома благотворным образом сказалось на младшем братике. Они замечательно вместе время проводят – и в компьютер поглазеют, и в iPod поиграют. Антон, правда, ругается, когда Филипп его гитару норовит тронуть. Зато Антон научил Филиппа многим забавным штукам. Например, смешно мотать головой, как бы “нет” говоря. Картина еще та, когда оба – и маленький, и большой – сидят друг перед другом и кривляются, мотают головами из стороны в сторону. У обоих при этом – рот до ушей. И мама с папой от улыбки удержаться не могут.

Вчера сходили с Филиппом на очередной прием к врачу. Мальчик наш, по-прежнему, не маленький – 9 с половиной килограмм и чуть больше 74 см роста. Мне так наша педиатр нравится, заботливая, обстоятельная. Жалко только, Филюшка никак не хочет на нее благоприятное впечатление произвести – орет всегда на приеме у врача, что хоть уши закрывай. Вот и вчера опять орал, не давал ни нормально послушать себя, ни измерить. А на самом-то деле, он у нас мальчик хороший, улыбчивый, солнечный такой ребеночек. В нашем доме его все называют «happy baby».

Поэтом можешь ты не быть, но рифмоплетом быть обязан!

Наш старшенький уже в 7 класс ходит. Учится он хорошо, но мы периодически с Денисом над ним подсмеиваемся (немного утрируя), что при такой легкой программе (особенно по математике) любой русский школьник в Америке отличником будет. Так то оно так, но иногда (наверное, чтобы доказать нам, как мы с Денисом неправы), школьные задания Антона, особенно по гуманитарным предметам, загоняют нас в абсолютный тупик.

Школьные годы чудесные…

Стоило только пожаловаться на погоду, как она исправилась. Уже почти целую неделю наслаждаемся отсутствием дождя и ярким солнышком. А в выходные температура скакнула аж до плюс 17 градусов. Вот такой я помню чикагскую осень – теплой, приятной, красивой, а не тем мокрым холодом, каким накрыл нас этот октябрь. Ребенок наш ходит уже в 7 класс, а это значит, что пришло время присматриваться к старшей школе, которая здесь в Америке начинается с 9 класса. Осенью все школы проводят дни открытых дверей, когда можно прийти, посмотреть на классы, поговорить с учителями и учениками. Мы в последние недели посетили три школы, и, естественно, накопилось много мыслей по этому поводу. Если кому интересно, дальше можно почитать много моей бессвязной писанины на эту тему.

Система образования в Америке, конечно, отличается от штата к штату. Даже здесь в Чикаго школьная система различна для города и пригородов. В пригородах дети за время обучения меняют несколько школ – начальную, среднюю, начальную старшую, старшую. В городе все, с одной стороны, намного проще – начиная с киндергартена (подготовительного класса) и до 8 класса дети ходят в одну школу, а в 9 классе идут в старшую школу. Я не случайно сказала, что в городе все проще с одной стороны. Потому что с другой – начинаются всякие сложности.

В пригородах дети идут в школы по месту жительства, поэтому вопрос выбора школ практически не стоит – выбрал один раз, где поселиться, а дальше твой адрес уже все за тебя решает. В городе все совсем по-другому. Здесь тоже есть районные школы, в которые идут дети, проживающие в границах определенной территории. В такую школу ходит Антон. И надо сказать, что нам повезло – и с районом, и со школой – публика в школе очень приличная, уровень обучения довольно высокий.

К сожалению, такая ситуация существует далеко не во всех городских районных школах, в некоторые из них не то, чтобы пойти учиться, просто зайти страшно. Как один из способов решения проблем образовательной системы власти Чикаго придумали специализированные школы, рассредоточенные по всему городу, в которые поступать можно не по месту жительства, а на основе компьютеризированной лотереи. То есть если тебе не повезло с районной школой, можно подать заявление в специализированную школу. И если компьютер в произвольном порядке выберет именно твое заявление, то ребенок получает возможность идти в эту школу.

Все бы хорошо, но есть в Чикаго такая штука, как система десегрегации – в каждой специализированной школе есть квоты для различных расовых слоев населения: непременно должно быть 30% белых детей, 30% черных, 30% мексиканцев, ну и оставшиеся 10 процентов делятся между более мелкими расовыми подвидами типа азиатов, индейцев и т.п. Система, может, когда-то и имевшая какое-то рациональное зерно, к настоящему времени стала, на мой взгляд, совершенно ужасной. Ну, сами посудите. Не секрет, что в Чикаго, как и во всех крупных американских городах, население селится по расово-национальному признаку: есть здесь преимущественно белые районы, соответственно есть и черные, и мексиканские, и польские, и даже украинская деревня есть. Если вы хотите, чтобы ваш ребенок ходил в специализированную школу недалеко от дома, а живете вы в белом районе, и сами вы относитесь к белой расе, то вы уже будете бороться за место в школе только среди 30% процентов от общего количества мест, соответственно, шансы попасть в школу резко уменьшаются. Ну, или посылайте свою заявку в специализированную школу в черном районе – там шансы выиграть в лотерею у белого ребенка будут выше. Вся эта система привела лишь к тому, что хорошие школы в городе можно по пальцам пересчитать, причем хватит и одной руки :-(. И если тебе не повезло поселиться в хорошем районе с хорошей школой, то либо твоему ребенку придется учиться в школе, где только 50-60% детей учатся на уровне стандартов или прямая дорога в пригород, где, в целом, школы получше.

В этом году осознание абсурдности этой системы появилось, наконец, аж на федеральном уровне, и решением Верховного суда прием в школу по расовому признаку в Чикаго был отменен. Теперь наши здешние начальники от образования думают, чем бы эту систему заменить. И пока не придумали ничего лучше, чем принимать теперь в школы на основе социально-экономических признаков, что, в общем-то, означает сменить шило на мыло, потому что, как ни крути, расовые признаки здесь тесно переплетаются с финансовым положением. В старших школах тоже есть система районных школ и школ, куда надо специально поступать – только тут уже просто компьютеризированной лотерей не отделаешься, нужно сдавать специальный экзамен. И вот что больше всего возмущает – условия сдачи экзамена отличаются для, как это здесь называется, привилегированных и непривилегированных слоев населения. Проще говоря, если ты белый и ешь по утрам хлеб с маслом, то надо сдавать экзамен в полную силу: набрать, например, не меньше 90%. А вот если ты какой-либо другой расы, или из малоимущей семьи, то планки экзаменов занижены, в некоторых школах на тесте достаточно уже только набрать 70%. Вот почему так? Ведь школы эти, в отличие от районных, позиционируются как специализированные, как места для отбора наиболее одаренных детей, поэтому и экзамен надо сдавать. Ну и какой потом прогресс может быть у этих одаренных детей, если все равно в одном классе половина детей будет из тех, кто смог набрать на экзамене только 70%? В общем, сложно все это и пока не очень понятно, как лучше действовать дальше. В пригород переезжать ужасно не хочется. Но вопрос жизни в пригороде и городе заслуживает отдельного рассказа, может, как-нибудь соберусь про это написать.

Пока мы вот присмотрели Антону одну школу, которая недалеко от дома, не очень большая, новая с красивым светлым зданием, а самое главное – дети, обучающиеся в ней, показывают очень хорошие результаты учебы. Дело за малым – на следующий год сдать хорошо экзамен и поступить, что, в общем-то, на поверку ой как непросто – в прошлом году в школу пробовали поступать 9 тысяч (!!!) человек, из которых только 200 человек смогли поступить.

Воскресное кендо

Я уже как-то рассказывала, что Антон занимается кендо. В прошлое воскресенье его класс в полном составе принимал участие в соревнованиях нашего округа Минато-ку. Для нас все эти соревнования проходят пока под олимпийским девизом: «Главное – не победа, главное – участие». По-другому, к сожалению, еще невозможно. Антон по возрасту попадает в старшую группу, в которой дети занимаются кендо уже по нескольку лет, и соответственно, их уровень гораздо выше уровня Антона. Я шутила, что Антону должны дать какой-нибудь специальный приз за участие, так как он был единственным иностранцем среди огромного количества японских детей. Но это все мелочи, главное – есть возможность помахать мечом и посмотреть, как это делают другие.

А посмотреть здесь есть на что. Все дети становятся такими неописуемыми красавцами в полном кендошном облачении. Вот, например, Антон (то, что это он вы можете понять, прочитав надпись на его поясе.)

Девочки выделяются среди остальных детей своей белоснежной формой.

Соревнования предваряет разминка. И когда столько детей собирается вместе и начинает одновременно махать мечами, скакать и кричать – можете себе представить, на что это похоже. Да, что там представлять, лучше посмотрите (снимали, правда, фотоаппаратом, а ему иногда приходится подстраиваться, из-за чего изображение иногда получается нечетким).

После разминки была долгая (и нудная) официальная часть. Все судьи соревнований (а их было человек десять, не меньше) посчитали своим долгом высказаться на тему, мол, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».

Ну, и наконец, началось…

Я засняла кусочек схватки, в которой участвовал Антон. Каждая схватка длится максимум три минуты. Чтобы победить, нужно нанести сопернику три удара (в кендо засчитываются удары по голове, по корпусу и по перчатке). Судьи, которые стоят по бокам, поднимают флажок, если считают, что был сделан чистый удар. Антон был с белой лентой на спине, в начале записи он стоит к нам лицом. А его соперник – с красной лентой. Антон схватку проиграл – практически в самом конце пропустил решающий удар, и счет стал 3:2.

Путь меча или кендо по-японски

Раз в неделю я хожу в школу Антона и помогаю в библиотеке – книжки там по полкам расставляю, новые экземпляры сортирую и оборачиваю в специальные защитные обложки, каталоги помогаю составлять. Очень мне там нравится – библиотека красивая, большая, светлая; книг много; и люди приятные там работают. Главный библиотекарь работает в этой школе первый год, приехала из Австралии. Женщина она энергичная, много чего нового придумала – разные там программы, чтобы дети больше книг читали. Создала специальные коллекции – для любителей приключенческой литературы, фантастики, отдельный книжный шкаф для девочек оформила под названием «Мир принцесс».

На этой неделе беседовали мы с библиотекарем, я ей и говорю: «А почему бы вам не сделать отдельную коллекцию классической литературы? А то дети в школе совершенно классику не читают и не знают.» И тут она мне выдала: «Да, хорошая идея. Я как раз слышала, что выходит новое издание произведений Шекспира для детей – в комиксах. Надо будет заказать!»

Вот теперь я сижу и думаю, может мне больше в эту библиотеку и не ходить…

Но не буду о грустном, лучше я вам, как и обещала, расскажу о еще одном внешкольном увелечении Антона – кендо, фехтовании на японских мечах.

Когда мы стали искать клуб для занятий кендо, выяснилось, что примерно в пятнадцати минутах ходьбы от нашего дома находится огромный спортивный центр, принадлежащий нашему району Минато-ку. В этом центре созданы все условия для занятия спортом – есть большой зал с тренажерами, беговая дорожка, бассейн, баскетбольный и волейбольный залы, площадки для бадминтона, множество столов для настольного тенниса, и еще куча самых разнообразных доджо – для карате, дзюдо, айкидо, кендо. Даже специальная площадка для стрельбы из лука есть. Чтобы посещать этот спортивный «рай» нужно в автомате при входе покупать разовый билет на день, который для жителей нашего «ку» стоит всего 400 йен (для детей – 100 йен) – а дальше занимайся, сколько хочешь, хоть целый день. Те, кто живет за пределами района, тоже могут приходить, только им придется чуть больше платить. Но это еще что – у нашего «ку» неподалеку от Токио есть даже специальный пансионат-санаторий. Путевки в этот пансионат разыгрываются на специальных лотереях, проходящих несколько раз в год. А принять участие в лотерее может любой житель района.

Но возвращаясь к спортивному центру – в нем можно заниматься самостоятельно, а можно посещать разнообразные классы. Вот мы Антона и записали на класс кендо. При этом детям, которые регулярно посещают какой-либо класс, выдают специальный пропуск, и тогда за посещение центра им вообще платить не надо.
Класс кендо для детей ведут три инструктора – двое мужчин и одна женщина. Они уже пенсионеры, и работают в центре на общественных началах. Но несмотря на свой преклонный возраст, они в такой хорошей спортивной форме, что сто очков вперед любому молодому дадут. По крайней мере отжимаются, качают пресс и скачут по залу наравне со своими юными воспитанниками.

При классе существует еще так называемый родительский комитет, в который входят наиболее активные мамаши детей, посещающих класс. Этот родительский комитет ведает некоторыми организационными вопросами типа записи новых детей в эту секцию, покупкой подарков к праздникам для тренеров и т.п. Когда мы с Антоном пришли на первое занятие, эти мамочки из родительского комитета первым делом объяснили нам правила поведения в этом классе – что внутри доджо ходят только босиком, что надо обязательно кланяться, когда входишь в зал и выходишь из него, что в зале нельзя ничего есть и пить. Особое внимание они уделили вопросу, как следует мамам сидеть во время занятия. Дело в том, что пока дети занимаются, все мамы сидят на матах в одном конце зала, ожидая детей. Японские женщины должны сидеть на коленях, поджав под себя ноги. В начале и в конце класса, когда у детей проходит церемония, и выступает сэнсэй, нужно сидеть очень ровно, выпрямив спину. А потом в течение класса позволяется немного расслабиться и сдвигать ноги немного то в одну, то в другую стороны. Но ни в коем случае нельзя садиться, пардон, на пятую точку, выставляя ноги перед собой – так женщине сидеть неприлично. Вообщем, та еще пытка – полтора часа на коленях сидеть. Я кое-как первое занятие высидела, а после этого стала ждать Антона не в спортивном зале, а в кафетерии.

Занятия проходят два раза в неделю, но Антон ходит только один раз – у него много всяческих других занятий. Обычно в классе занимается человек тридцать, при этом некоторые дети ходят уже несколько лет, другие же начали заниматься только недавно. Вначале класса проходит разминка, и все занимаются вместе. А потом детей делят на три группы в зависимости от навыков. Антон вместе с другими новичками попал в группу к сэнсэю-женщине. Она чуть-чуть говорит по-английски, что очень Антону помогало, особенно вначале.

Первые месяцы Антон и еще несколько ребят, которые начали заниматься одновременно с ним, ходили на занятия в обыкновенной спортивной одежде. Сэнсэй должен был посмотреть, насколько серьезно их отношение к кендо, хотят ли они серьезно заниматься, и достойны ли этого. И только по прошествии четырех месяцев наша тренер сказала, что мы можем купить форму. (Мы, кстати, дома периодически обсуждали вопрос, не бросить ли Антону заниматься. Вроде посмотрел, попробовал – и хватит. Но когда сэнсэй сказала, что теперь нужна форма, Антон сразу заявил, что он заниматься непременно будет, что ему очень нравится и т.п.).

Форму мы пошли покупать в специализированный магазин. Вернее, это даже не магазин, а маленькая лавочка, расположенная на первом этаже двухэтажного японского дома. Именно такая, как в старых фильмах показывают – с раздвижными стеклянными дверями с перекрещенными деревянными планками. С маленькой темной комнатой, стены которой отделаны деревянными панелями, а пол покрыт татами. Когда мы пришли, хозяин сидел, скрестив ноги, и что-то там шил.

Это было очень нелегко объяснить по-японски, чего мы хотим. А еще тяжелее было понять, что нам говорят в ответ. Хорошо, что мы с Антоном ходим на разные классы японского языка – получилось, что что-то он знает, что-то я – а в результате, мы смогли заказать Антону форму и даже поняли, когда ее можно забрать. Сразу ее не отдают, потому что и на куртке, и на штанах должно быть вышито имя владельца. Очень стильно смотрится имя «Антон», вышитое катаканой (но на фотографии этого, к сожалению, не видно, так как надпись располагается сзади).

Форма состоит из двух частей – наверх одевается куртка, которая называется кендо-ги или кейко-ги, а вниз – юбка-брюки с многочисленными складками (ох, как же неудобно ее складывать после занятий!). Называется эта юбка – хакама. Кендо-ги чем-то похожа на верх от кимоно для восточных единоборств, только изготавливается она из очень толстого и прочного хлопчатобумажного материала, так как ткань служит дополнительной защитой от ударов. Для детей более младшего возраста такие куртки делаются из ткани белого цвета с синими ромбами, а более старшие дети и взрослые носят однотонные темно-синие кендо-ги.

Юбка-брюки, хакама, также обычно бывает темно-синего или черного цвета и изготавливается из хлопка или полиэстера. Широкие штанины хакамы позволяют легко и свободно двигаться. В верхней части задняя и передняя половины юбки не сшиты между собой, а представляют собой отдельные части, к двум концам которых приделаны длинные широкие тесемки – химо. Сначала на талии закрепляется передняя часть юбки, примерно так, как завязывается фартук, только пояс обматывается вокруг талии несколько раз. А потом таким же образом закрепляется задняя половина. Свободные концы химо потом затыкаются под пояс, при этом важно, чтобы продевались они снизу вверх – это принесет удачу. А если концы будут заткнуты сверху вниз – удача «уйдет» в землю.

Кейко-ги и хакама – это только часть костюма бойца кендо. Еще через несколько месяцев занятий Антону можно будет одевать богу – защитное снаряжение. Богу состоит из специального шлема (мэн) с защитной сеткой для лица, высоких перчаток (котэ), для защиты рук, кольчуги (до), защищающей верхнюю часть тела, и специального пояса со свисающими к низу тяжелыми пластинами для защиты нижней части тела и ног. Вот так выглядит полностью экипированный кендо-ка.

На тренировках используется два вида оружия: длинный деревянный меч, который называется бокто и круглый меч из бамбука – шинай. На фотографии бокто расположен на переднем плане.

Бокто по виду напоминает японский стальной меч – катана, только изготовлен он из твердых пород дерева. Он используется для выполнения специальных упражнений, ката. Подобного рода комплексы есть в любом виде восточных единоборств. В японском кендо существуют 10 ката, разработанных для оттачивания техники, тренировки определенного вида ударов.

Для поединков используется меч шинай, представляющий собой четыре бамбуковые пластины, соединенные вместе кожей и специальными веревками. Удары в кендо выполняются или определенной гранью шиная, или его острием.

Тренировки кендо, так же как и соревнования – очень громкие. И это не только от того, что деревянные мечи громко стукаются друг о друга. При выполнении ударов бойцы должны издавать определенные крики, а также громко топать ногой. Вообще, шаги, притопы, прискоки – работа ног в целом – очень важная составляющая кендо, и оттачиванию «ножной» техники отводится не меньше времени, чем постановке ударов мечом. Ну и, конечно, большое внимание уделяется соблюдению ритуалов –как надо кланяться перед началом схватки и после нее, как надо приседать, держа в руках меч, на какое колено нужно опускаться в первую очередь при приседании, и с какой ноги начинать вставать.

А в начале и в конце каждого занятия все ученики садятся в ряд перед учителями, и старший сэнсэй всегда произносит небольшую речь, напоминая детям о том, как важно быть не только хорошими бойцами, но и хорошими людьми. А потом все ученики кланяются и благодарят своих учителей и своих родителей. Ведь кендо – это не только путь меча, но как и любое «-до», путь самосовершенствования. И не только своего тела, но и духа.

Путь пустой руки или каратэ по-японски

Про школу Антона я уже как-то рассказывала, теперь хочу рассказать о его внешкольных увлечениях. И начну с каратэ, тем более и повод хороший появился – в воскресенье Антон успешно сдал первый в своей жизни экзамен в школе каратэ-но-мичи.

Вообще-то, я до этого воскресенья и понятия не имела, что то, чем занимается Антон называется каратэ-но-мичи, и что это отдельное направление в каратэ, рассматривающее его как “будо”, искусство боя, а не как вид спорта, и что образовалось это направление совсем недавно, благодаря знаменитому японскому каратисту Яхара.

Но все это я уже потом узнала, а сначала не придавала этому никакого значения. Просто мы еще давно решили, что хорошо бы в Японии Антону чем-то таким «японским» позаниматься. И по приезду сюда стали рассматривать разные варианты – и про дзюдо думали, и про айкидо. А выбрали каратэ, главным образом, потому, что в зал для занятий (доджо) удобно было от дома добираться, да и женщина-секретарь говорила по-английски, что значительно облегчало процесс регистрации.
Так с сентября Антон стал заниматься каратэ, и с самого начала ему это дело очень понравилось. И сэнсэям понравилось, как Антон занимается – с удовольствием и с вдохновением.

Само доджо – довольно небольшое по размерам. Здесь есть приемная, где сидит секретарь, комната отдыха со столами и стульями, где можно передохнуть после тренировки, или где родители могут ожидать своих детей. Две раздевалки с душевыми – для мужчин и женщин. Небольшая отдельная комната с кроватями, где останавливаются гости из других городов и стран, специально приезжающие потренироваться в это доджо. Самая большая комната – тренировочный зал. Одна стена в нем состоит сплошь из зеркал. А пол – деревянный, паркетный. После каждого занятия все ученики независимо от цвета поясов и возраста, во главе с сэнсэем, берут в руки небольшие махровые тряпки и, выстроившись в ряд и став на четвереньки, протирают пол.

Чтобы посещать доджо, необходимо заплатить годовой взнос (5 тысяч йен), а потом платить ежемесячную плату. Мы платим 8 тысяч йен за Антона как за школьника, взрослые же платят 10 тысяч йен в месяц. Как и сколько тренироваться – каждый ученик определяет сам. Можно заниматься самостоятельно, а можно посещать классы, которые проводят инструкторы. Большинство классов не делают никакого различия по возрасту и квалификации – кто пришел, тот и занимается. И обычно в каждом классе не очень много народу – человек 5-6. Только раз в неделю главный инструктор доджо сэнсэй Яхара ведет специальный класс для черных поясов.

Эти фотографии мы сделали на праздновании Нового года в доджо, когда проходило специальное праздничное занятие под руководством сэнсэя Яхары. Черные пояса делали кумитэ с начинающими каратистами – некоторым пришлось очень низко приседать, чтобы оказаться вровень с соперником.

Многие одноклассники Антона по чикагской школе занимались какими-либо восточными единоборствами. И я помню, как быстро они добирались до черного пояса. Здесь же в Японии (по крайней мере, в нашем доджо) ситуация немного другая. Поначалу меня очень удивляло, что так много народу, занимающегося по два-три года, все еще ходит с белыми поясами. Но это не потому, что экзамены очень тяжелые, и многие их не сдают. (Судя по экзамену, который мы видели, настоящие трудности начинаются только для тех, кто сдает на дан). Просто философия такова, что человек не пойдет на экзамен, если чувствует, что техника еще не отработана до совершенства. В случае с детьми роль такой «совести», исполняет сэнсэй: именно он решает, готов или нет ученик для следующего уровня. Конечно, цвет пояса или дан имеют большое значение, тем более в Японии – стране, где существует строгая общественная табель о рангах. Но все-таки в каратэ-но-мичи главное – техника.

Основатель школы каратэ-но-мичи и ее главный инструктор, сэнсэй Яхара – легенда мирового каратэ, победитель многочисленных международных соревнований 70-80-х годов.

Яхара получил известность в мире каратэ как исполнитель молниеносного убийственного удара, как непревзойденный мастер сложнейшей ката -«unsu», и как человек, сумевший когда-то в одиночку победить 34 членов банды якудза. А вот свой 8 дан каратэ он получил только в 59 лет, коронным единственным ударом поломав три ребра своему сопернику на экзамене.

Сэнсей Яхара работает, в основном, с черными поясами, и ведет эксклюзивные занятия в еще одном токийском отделении федерации каратэ-но-мичи. В отличие от демократичного доджо, где занимается Антон, этот клуб предназначен для настоящих «ценителей» каратэ, способных заплатить 1 миллион йен единовременный взнос и по 40 тысяч йен за каждый частный урок от сэнсэя Яхара. Тем не менее, все остальные члены федерации каратэ-но-мичи имеют возможность рано или поздно позаниматься в этом эксклюзивном клубе – там проходят все экзамены, а сэнсэй Яхара перед экзаменом дает свой мастер-класс. Так что в прошлое воскресенье мы тоже там побывали.

Еще одна знаменитость каратэ-но-мичи с внушительным послужным списком побед на различных соревнованиях – сэнсэй Исака (8 дан). Его отличает совершенно особое понимание каратэ, построенное на кропотливой работе над своим телом, на растяжке, на медленном оттачивании малейшего движения в каждом приеме. Тем, кто первый раз присутствует на классе Исаки, сразу и непонятно – то ли люди занимаются каратэ, то ли йогой. Во время урока этот сэнсэй обычно сидит на стуле, и тихим размеренным голосом отдает команды. Этакий благообразный дедушка, поучающий своих внуков. Но стоит ему встать и показать какой-нибудь прием – какой там дедушка, глаз невозможно отвести, так красиво, плавно, выразительно двигается его тело.

Антону стиль Исаки не понравился – слишком медленно и скучно для него. И сколько мы его не убеждали, Антон на классы Исаки-сэнсэя ходить не хочет. Ему больше по душе классы Кавасаки-сэнсэя, несколько лет подряд бывшего абсолютным чемпионом Японии и мира по каратэ-но-мичи и персонального помощника Яхары-сэнсэя. Почетная, конечно, у него должность, но и очень опасная – ведь именно на Кавасаки Яхара демонстрирует силу своих ударов во время мастер-классов.

Я же Кавасаки-сэнсэя не люблю после воскресного экзамена. Еще один тренер, классы которого Антон с удовольствием посещает, Такахаши-сэнсэй в воскресенье тоже сдавал экзамен на переход из ассистента инструктора на должность инструктора.

Бедному Такахаши, у которого была забинтована нога, пришлось сойтись в кумитэ с Кавасаки-сэнсэем. И тот молниеносным ударом (как и учит Яхара) буквально впечатал Такахаши в пол, да еще и завершил начатое мощным ударом в лицо. Вся схватка длилась только несколько секунд, и зрелище это было завораживающее, и в то же время ужасное. Я вам не могу передать, насколько мне было жалко Такахаши, я потом несколько дней не могла успокоиться, так за него переживала. Но он все-таки молодец, настоящий боец – после схватки идти не мог, сильно хромал, видно было, что ему было ужасно больно, но тем не менее он мужественно стоял в течение всего экзамена, пока его ученики выступали. (Вот он на фотографии за спиной Антона стоит).

После этой-то схватки я и задумалась, куда это мы Антона записали. Нет, конечно, мальчики должны расти сильными, не бояться ничего. Все это понятно. Но когда этот мальчик твой, родной – вся понятность куда-то исчезает, все разумные доводы забываются, и только сердце в груди замирает…

Труден он, этот путь пустой руки. Но и в то же время дает человеку возможность доказать себе и окружающим, что он чего-то стоит, дает повод гордиться собой. Вот Антон сдал свой первый экзамен, хорошо выступил на глазах у людей, которые своими руками делали историю каратэ. А в среду во время класса Такахаши-сэнсэй доверил Антону, как успешно сдавшему экзамен, командовать рейшики – церемонией, проходящей в начале и в конце класса, когда все ученики выстраиваются в линию, опускаются на колени, медитируют и кланяются сэнсэю. Пусть маленькая, но победа.

Добытчик!

Помните, как мы, учась в школах и университетах, каждый год непременно помогали сельскому хозяйству? В моей школе мы каждую осень выезжали на сбор помидоров. Как же вкусно было есть помидор, сорванный прямо с грядки! Как же смешно было запустить этим помидором в ничего не подозревающего соседа! Как же тяжело было очищать помидорные семечки, прилипшие к твоей одежде!

В Японии детей тоже приобщают к сельхозработам. Школа Антона каждую весну и осень выезжает на рисовые поля – весной, чтобы посадить рис, а осенью, соответственно, чтобы этот рис собрать. Так как Антон стал здесь учиться только с осени, ему пришлось поучаствовать в самом увлекательном процессе – сборе урожая.

Дело все происходило в сентябре. Детей вывезли на поле, с которого предварительно откачали воду (рис-то в воде растет), раздали серпы, и началась тяжелая работа!

Как водится, после тяжелой работы необходим отдых – и перекусить, и, например, пообщаться с братьями нашими меньшими.

И вот приходит Антон домой после поездки, неся в руках тяжелый пакет. Ура, думаем мы, будем есть много риса!

Открываем мы пакет, а там лежат какие-то большие штуковины красного цвета и очень грязные. Оказывается, в тот день дети не только рис собрать успели, но еще и сладкий картофель из земли повыдергивали. Так вот картошку сразу выдали, а рис пообещали потом отдать, когда произведут очистку, усушку, и что-то там еще.

И вот вчера, наконец-то, свершилось – наш добытчик принес домой долгожданный урожай риса. Целых четыре килограмма- полкилограмма коричневого и три с половиной килограмма белого. Живем теперь!